Участник №94

Африканская история

Имени его я так и не знаю наизусть, в памяти осталось лишь звание: «Заведующий королевской фермерской зимней школой». Я был тогда ребенком и под словом «заведующий» представлял себе почему-то заведующего вокзалом, а «зимняя школа» напоминала мне о чем-то сладко-сказочном: школа - вокзал, школа - снежное облако...
Но начнем с начала: доктор Авг. Шлейер, тот самый заведующий школой, которая была не только зимней, но и королевской, - автор книги «Млекопитающие Земли», книги, которая открыла для меня мир. Она принадлежала моему деду и стояла на буфете, рядом с библией. И я так же, как мой набожный дедушка свою библию, называл ее одним словом: «книга».
Когда я с родителями, а иногда – к моему великому недовольству – еще и с родственниками, должен был навещать старика, единственным утешением была эта самая книга. Один бог знает, сколько часов я провел с ней. А вообще, дедушку я любил, я только не любил приходить к нему со взрослыми. Они ужасно мешали мне, когда я сидел, склонившись над книгой, их болтовня возвращала меня из африканских степей обратно в Цоринген, где жил мой дед, – но когда мы с дедушкой были одни, и он начинал жить в африканской степи.
Позднее, когда я уже немного мог читать, я прочел книгу, должно быть, дюжину раз: «Ягуар – кровожадное животное, обитает, главным образом, в Южной Америке», или «Сиамская кошка – обладательница необычайно гладкого меха цвета изабеллы», наверное, это цвет зимней школы, той самой волшебной зимней школы, что начинается где-то за вокзалом и тянется и тянется, до самих африканских степей, дотуда, где бродит по далекой Южной Америке ягуар.
При таких условиях я должен был бы стать большим другом зверей, заядлым посетителем зоопарка или даже солидным ученым, занимающимся степными животными. Но я не стал ни тем, ни другим – я стал лишь старательным учеником сказочной зимней школы цвета изабеллы.
Сейчас книга принадлежит мне. Она больше не стоит одиноко рядом с библией, ее место – в большом книжном шкафу. Мне немножко больно оттого, что именно эта книга, внутри которой все, целый мир, стоит теперь со всеми остальными, внутри которых лишь кое-что. Время от времени я открываю ее и в первые секунды испытываю разочарование: это уже не так ошеломляюще красочно, как тогда, в детстве, но, присмотревшись, я вижу, как проявляется цвет воспоминаний, который, как и цвет изабеллы, – цвет не этого мира, а того, что начинается за вокзалом заведующего Шлейера, фермерско-королевским вокзалом.
Пойми я тогда книгу правильно, я стал бы другом животных, другом млекопитающих животных, но, к моему счастью, я понял ее неверно – «Млекопитающие Земли» - нет, не млекопитающие, а сама Земля свершила со мной все это, вся Земля, которая как-то уместилась в одной Африке!
Я никогда еще не был в Африке. Это особенность школы изабеллы: то, что там учат, учат не ради достижений и продвижений, а ради существования и веры в чудеса. Вообще, у книги был свой запах, сильный, едкий, он долго оставался на пальцах. Для меня он стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы постоянно напоминают мне о запахе заведующего зимней школой. И где бы ни лежала книга – в уютном доме моих родителей или в моем неубранном жилище – она всегда сохраняет свой запах. Не стоило мыть руки перед тем, как взять книгу, нужно было делать это после – я не делал этого никогда. Король Шлейер ни разу не упоминает, что барсук воняет – как это мило и деликатно с его стороны!
Это была хорошая школа, вокзальная зимняя школа, она была такой, потому что ничего, кроме Земли, учить было не нужно – просто что Земля есть, и что она большая и богатая. И мне разрешалось понимать все неверно - как много полезного извлек я из этой привилегии! В конце концов не осталось ничего, кроме запаха, который сопровождал меня всю жизнь, запаха букв.
Не могу представить, что произошло бы, если бы я знал лишь ту школу, где изучают, например, млекопитающих животных, школу, где поощряют одаренных и где открыли бы и мой талант к изучению млекопитающих. Быть может, я поехал бы тогда в Африку, но не в ту самую Африку зимней школы цвета изабеллы начальника вокзала Шлейера.