Участник №73

Зимняя сказка из Африки

Имя его мне еще нужно посмотреть, но звание его я до сих пор помню наизусть: “председатель королевской сельскохозяйственной зимней школы“. При слове „председатель“ тогда, ребенком, я мог представить себе нечто. Начальника станции, стоящего перед зданием вокзала, а „зимняя школа“ была для меня понятием, сладким, как засахаренная сказка – школа, похожая на вокзал, школа, растворяющаяся в белой дымке.
Но по порядку: Этот Др. Авг. Шляйер, который и был председателем школы, не только зимней, но и королевской, написал книгу „Млекопитающие Земли“, ту книгу, с которой я осознал этот мир. Это была книга моего дедушки, она стояла на буфете рядом с библией. И так же, как мой набожный дедушка называл библию – „Книга“ -, так и та, что стояла рядом с ней, была для меня - „Книга“.
Когда вместе с моими родителями и возможно еще – к несчастью – с другими родственниками мне, пусть неохотно, но приходилось навещать дедушку, тогда было одно утешение, Книга. Я провел с ней, наверное, сотни часов. Впрочем, я очень любил моего дедушку, я только не любил приходить к нему вместе со взрослыми, они мешали. Они действительно мешали, когда я сидел там, склонившись над книгой, и когда их глупая будничная болтовня возвращала меня из африканской степи обратно в Цофинген, где жил мой дедушка – но, когда мы были одни, он тоже жил в африканской степи.
Позднее, когда я немного умел читать, я, наверное, еще и прочитал книгу дюжины раз: „Ягуар – очень кровожадное животное, обитает он главным образом в Южной Америке“, и „Сиамская кошка гладкошерстна, ее шерсть имеет соловый окрас.“ Я и сегодня по-прежнему не знаю, что это за соловый цвет, но, должно быть, это цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, что начинается где-то на вокзале и ведет далеко в африканскую степь, где обитает и ягуар в своей Южной Америке.
Вообще-то, при таких обстоятельствах, я, наверное, должен был бы стать большим любителем животных, частым посетителем зоопарков или даже серьезным специалистом по степным животным. Но я не стал ни кем из них – я только тоскующий ученик сказочной зимней школы солового цвета.
Теперь книга принадлежит мне. Сейчас она больше не стоит одиноко рядом с библией, а находится в большом стеллаже с книгами. Я немного сожалею об этом, потому что именно эта книга, в которую помещается все, все, целый мир, теперь стоит рядом со всеми книгами, в которых о чем-то написано. Время от времени я открываю ее, и всегда поначалу чувствую разочарование, ведь на первый взгляд цвета в ней уже не такие потрясающе яркие, но если рассматривать ее подольше, то она принимает цвет воспоминания, тот цвет, что, как и соловый цвет, не относится к цветам этого мира, это цвет того мира, который начинается у вокзала председателя Шляйера, сельскохозяйственного королевского вокзала.
Если бы в то время я понимал книгу правильно, я бы, наверное, должен был бы стать любителем животных, любителем млекопитающих, но, к счастью своему, я понимал ее неправильно – „Млекопитающие Земли“, меня очаровали не животные, а Земля, вся та Земля, которая как-то расположена в Африке.
В Африке я еще не побывал. Так уж устроена соловая школа, то, что там учат, учат не для того, чтобы развиваться и совершенствоваться, а для того, чтобы жить и мечтать. Кстати, у книги был и запах, сильный, едкий, остающийся на пальцах еще несколько часов. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне о запахе председателя зимней школы. И где бы между тем ни была книга, в аккуратном доме моих родителей или в моем неаккуратном, она сохраняла свой запах. Руки нужно было мыть не перед тем, как взять ее в руки, а после того – я их никогда не мыл. Королевский Шляйер ни разу не упоминает, что барсук дурно пахнет, я считаю, это очень мило и исключительно тактично с его стороны.
Это была хорошая школа, зимняя школа на вокзале, и хороша она была тем, что там нужно было учить не что иное, как Землю – а именно, что она существует и что она боль-шая и богатая. И в этой школе мне можно было понимать все неправильно, и я широко пользовался этой привилегией. И наконец не осталось ничего, кроме запаха, сопровождавшего меня всю жизнь, запаха букв.
Невозможно представить, что произошло бы, если бы я только был в той школе, где нужно что-то учить, млекопитающих, например, в той школе, где хотят развивать способности высокоодаренных и обнаружили бы мою высокую одаренность в вопросах млекопитающих. Может быть тогда я приехал бы в Африку, но никогда - в ту Африку зимней школы солового цвета председателя вокзала Шляйера.