Зимняя сказка из Африки
Имя его мне еще нужно посмотреть, но звание его я до
сих пор помню наизусть: “председатель королевской
сельскохозяйственной зимней школы“. При слове
„председатель“ тогда, ребенком, я мог представить себе
нечто. Начальника станции, стоящего перед зданием
вокзала, а „зимняя школа“ была для меня понятием,
сладким, как засахаренная сказка – школа, похожая на
вокзал, школа, растворяющаяся в белой дымке.
Но по порядку: Этот Др. Авг. Шляйер, который и был
председателем школы, не только зимней, но и
королевской, написал книгу „Млекопитающие Земли“, ту
книгу, с которой я осознал этот мир. Это была книга
моего дедушки, она стояла на буфете рядом с библией. И
так же, как мой набожный дедушка называл библию –
„Книга“ -, так и та, что стояла рядом с ней, была для
меня - „Книга“.
Когда вместе с моими родителями и возможно еще – к
несчастью – с другими родственниками мне, пусть
неохотно, но приходилось навещать дедушку, тогда было
одно утешение, Книга. Я провел с ней, наверное, сотни
часов. Впрочем, я очень любил моего дедушку, я только
не любил приходить к нему вместе со взрослыми, они
мешали. Они действительно мешали, когда я сидел там,
склонившись над книгой, и когда их глупая будничная
болтовня возвращала меня из африканской степи обратно
в Цофинген, где жил мой дедушка – но, когда мы были
одни, он тоже жил в африканской степи.
Позднее, когда я немного умел читать, я, наверное, еще
и прочитал книгу дюжины раз: „Ягуар – очень
кровожадное животное, обитает он главным образом в
Южной Америке“, и „Сиамская кошка гладкошерстна, ее
шерсть имеет соловый окрас.“ Я и сегодня по-прежнему
не знаю, что это за соловый цвет, но, должно быть,
это цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, что
начинается где-то на вокзале и ведет далеко в
африканскую степь, где обитает и ягуар в своей Южной
Америке.
Вообще-то, при таких обстоятельствах, я, наверное,
должен был бы стать большим любителем животных, частым
посетителем зоопарков или даже серьезным специалистом
по степным животным. Но я не стал ни кем из них – я
только тоскующий ученик сказочной зимней школы
солового цвета.
Теперь книга принадлежит мне. Сейчас она больше не
стоит одиноко рядом с библией, а находится в большом
стеллаже с книгами. Я немного сожалею об этом, потому
что именно эта книга, в которую помещается все, все,
целый мир, теперь стоит рядом со всеми книгами, в
которых о чем-то написано. Время от времени я открываю
ее, и всегда поначалу чувствую разочарование, ведь на
первый взгляд цвета в ней уже не такие потрясающе
яркие, но если рассматривать ее подольше, то она
принимает цвет воспоминания, тот цвет, что, как и
соловый цвет, не относится к цветам этого мира, это
цвет того мира, который начинается у вокзала
председателя Шляйера, сельскохозяйственного
королевского вокзала.
Если бы в то время я понимал книгу правильно, я бы,
наверное, должен был бы стать любителем животных,
любителем млекопитающих, но, к счастью своему, я
понимал ее неправильно – „Млекопитающие Земли“, меня
очаровали не животные, а Земля, вся та Земля, которая
как-то расположена в Африке.
В Африке я еще не побывал. Так уж устроена соловая
школа, то, что там учат, учат не для того, чтобы
развиваться и совершенствоваться, а для того, чтобы
жить и мечтать. Кстати, у книги был и запах, сильный,
едкий, остающийся на пальцах еще несколько часов. Для
меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал,
буквы напоминают мне о запахе председателя зимней
школы. И где бы между тем ни была книга, в аккуратном
доме моих родителей или в моем неаккуратном, она
сохраняла свой запах. Руки нужно было мыть не перед
тем, как взять ее в руки, а после того – я их никогда
не мыл. Королевский Шляйер ни разу не упоминает, что
барсук дурно пахнет, я считаю, это очень мило и
исключительно тактично с его стороны.
Это была хорошая школа, зимняя школа на вокзале, и
хороша она была тем, что там нужно было учить не что
иное, как Землю – а именно, что она существует и что
она боль-шая и богатая. И в этой школе мне можно было
понимать все неправильно, и я широко пользовался этой
привилегией. И наконец не осталось ничего, кроме
запаха, сопровождавшего меня всю жизнь, запаха букв.
Невозможно представить, что произошло бы, если бы я
только был в той школе, где нужно что-то учить,
млекопитающих, например, в той школе, где хотят
развивать способности высокоодаренных и обнаружили бы
мою высокую одаренность в вопросах млекопитающих.
Может быть тогда я приехал бы в Африку, но никогда -
в ту Африку зимней школы солового цвета председателя
вокзала Шляйера.