Африканская зимняя сказка

Имя того человека мне нужно посмотреть в книге, а вот его должность я прекрасно помню до сих пор: "Начальник королевской сельскохозяйственной зимней школы". При слове "начальник" я, тогда еще маленький ребенок, представлял себе что-то вроде начальника железнодорожной станции. А словосочетание "зимняя школа" в моем воображении сияло как что-то сказочное - школа, вся окутанная в белое, которая одновременно была и железнодорожной станцией и школой.
Но вернемся к имени. Д-р Авг. Шлейер, тот самый начальник какой-то школы, которая была не только зимней, но еще и королевской, является автором книги "Млекопитающие Земли", с которой я вырос. Это была книга моего деда, и стояла она на буфете рядом с Библией. И точно также, как для моего набожного деда Библия была "Книгой", для меня она была "Книгой".
Когда я со своими родителями и может еще, к своему несчастью, с другими взрослыми, неохотно посещал дедушку, книга была для меня единственным утешением. С книгой я, пожалуй, провел сотни часов. Впрочем, я очень любил своего деда, просто терпеть не мог навещать его с взрослыми, поскольку они всегда только мешали. Они также мешали, когда я сидел, склонившись над этой книгой, а взрослые своей обычной болтовней возвращали меня из африканской степи обратно в городок Цофинген, где жил мой дед. Однако в моменты, когда мы оставались с ним наедине, он вместе со мной переносился в африканскую степь.
Позже, когда я немного научился читать, я, должно быть, прочел эту книгу десятки раз: "Ягуар - чрезвычайно кровожадное животное и обитает в основном в Южной Америке", или "Шерсть у сиамских кошек гладкая и имеет изабелловый цвет". Я до сих пор не знаю, что такое изабелловый цвет, но это должно быть цвет зимней школы, той самой чудесной зимней школы, которая начиналась где-то на железнодорожной станции и уходила вдаль, в африканскую степь, где также обитал и ягуар из Южной Америки.
В сущности, в результате всего этого я должен был стать большим любителем животных, заядлым завсегдатаем зоопарков, или серьезным ученым, изучающим животный мир африканской степи. Но вместо этого я стал всего лишь полным страстного ожидания учеником сказочной зимней школы изабеллового цвета.
Сейчас эта книга принадлежит мне. Она уже больше не стоит одиноко рядом с Библией, а находится в большом книжном стеллаже. Мне немного грустно по этому поводу, поскольку такая чудесная книга, в которой есть все что угодно, целый мир, теперь пылится рядом с книгами, в которых есть что-то другое. Я раскрываю ее время от времени, и всякий раз сначала меня охватывает разочарование, поскольку на первый взгляд она уже не кажется такой удивительной. Но спустя какое-то время, она наполняется красками воспоминаний, теми самыми красками, которые, как изабелловый цвет, не встретишь в нашем обычном мире. Это краски того самого мира, который начинается на станции, где господин Шлейер служит начальником той самой королевско-сельской школы.
Если бы я понял тогда в детстве все то, о чем говорилось в этой книге, я, наверное, стал бы любителем животных и разных млекопитающих, но к счастью все в этой книге я понял неправильно: "Млекопитающие Земли", собственно не животные, а слово "Земля" сбило меня с толку. Земля, которая, как я был уверен, находится где-то в Африке.
Я никогда не был в Африке. Эта школа изабеллового цвета имеет такое свойство: то, что там изучается, изучается не для достижения успеха в жизни и не для карьеры, а собственно для человеческого бытия и ради мечты. Кстати, у этой книги очень сильный, едкий запах, который остается на пальцах часами. Для меня этот запах стал запахом печатных букв. Что бы я ни читал, печатные буквы всегда напоминают мне запах этой зимней школы с ее начальником. И где бы эта книга ни находилась, в опрятном доме моих родителей, или в моем доме, где всегда царит беспорядок, она всегда сохраняет свой удивительный запах. Никому не нужно было мыть руки до того, как взять ее, все мыли их только после этого. Я лично никогда их не мыл. Королевский Шлейер ни разу не упоминает, что барсуки ужасно воняют, и я считаю это благородным и исключительно деликатным поступком с его стороны.
Эта станционная зимняя школа была замечательной. И замечательна она была тем, что там не нужно было ничего учить, кроме Земли, а именно то, что она существует, и что эта Земля - огромная и щедрая. А также то, что я мог в этой школе понимать все неверно, и я щедро пользовался этой привилегией. И, в конце концов, не осталось ничего, кроме одного запаха, запаха, который сопровождает меня всю жизнь - запаха печатных букв.
Невозможно себе представить, что бы произошло, если бы я ходил только в ту самую школу, в которой нужно изучать какие-то вещи, например, млекопитающих, в той самой школе, в которой между тем хочется быть высокоодаренным, и в которой бы раскрылась моя одаренность в области млекопитающих. Может быть, затем я бы приехал в Африку, но никогда бы в ту самую Африку зимней школы изабеллового цвета, возглавляемую начальником станции г-ном Шлейером.