Участник №58

Африканская зимняя сказка

Об имени автора мне ещё нужно справиться, зато это заглавие я до сих пор помню наизусть: «Председатель королевской сельскохозяйственной школы». В то время, будучи малым ребёнком, под словом «председатель» я мог представить себе что-то вроде правления станции, и «зимняя школа» представлялась мне чем-то близким к сказке – школа, как вокзал, школа, растворяющаяся в белизне.
Но сначала: этот доктор Август Шлейер, тот самый председатель школы, которая была не только зимней, но ещё и королевской, автор книги «Млекопитающие земли», той книги, которая открыла мне глаза на мир. Это была книга моего деда. Она стояла рядом с Библией на буфете. И как мой набожный дедушка называл Библию просто «книга», так и для меня та, что стояла с ней рядом, тоже была просто «книгой».
Когда я с моими родителями и иногда ещё и, к моему же несчастью, с другими родственниками должны были навещать моего дедушку, я делал это нехотя, но было утешение – книга. Я, должно быть, сотни часов проводил с ней. В остальном же я очень любил своего дедушку, но не любил посещать его вместе со взрослыми, они только мешали. Они мешали, когда я сидел, склонившись над книгой, всё время вытаскивали меня своей будничной болтовнёй из африканской степи в Цофинген, где жил мой дедушка. Но когда мы были одни, он тоже жил в африканской степи.
Позже, когда я уже немного научился читать, я, должно быть, прочёл эту книгу дюжину раз: «ягуар – очень кровожадное животное и обитает, в основном, в Южной Америке» и «у сиамских кошек гладко прилегающая к телу шерсть цвета изабеллы.» Я и сегодня не знаю цвета изабеллы, но, должно быть, это цвет зимней школы, той чудной зимней школы, которая начинается где-то на станции и ведёт далеко в африканскую степь, где живёт тот самый ягуар в своей Южной Америке.
Собственно, при таких условиях, я должен был бы стать большим другом животных или вообще основательным специалистом по степным животным. Но я не стал никем из них – только тоскующим учеником сказочной зимней школы цвета изабеллы.
Сейчас книга у меня. Она больше не стоит одиноко рядом с Библией, а находится на большом стеллаже для книг. Мне немного жаль, что эта книга, в которой всё-всё, заключен целый мир, стоит вместе с теми книгами, в которых есть лишь частичка чего-то. Она казалась красочной только с первого взгляда, не более. Но после дальнейшего рассмотрения краски становятся воспоминаниями. Тот цвет изабеллы, который не существует в этом мире, начинается со станции правителя Шлейера, сельскохозяйственной королевской станции.
Была бы тогда книга мною правильно понята, я стал бы другом животных, другом млекопитающих, но я, к моему же счастью, неправильно ее понял – «Млекопитающие земли», не только животные, но также и вся земля, которая где-то в Африке.
Я еще никогда не был в Африке. Эта школа цвета изабеллы была той школой, где учатся не для карьеры и дальнейшего роста, а для бытия и мечтаний. Книга, впрочем, также имела свой запах: сильный, едкий. Он остается еще часами на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я не читал, буквы напоминают мне запах председателя зимней школы. И где бы книга с тех пор не находилась: в аккуратном доме моих родителей или в неаккуратном моем, она сохраняет свой запах. Не нужно мыть руки, прежде чем взять ее, нужно мыть их после, но я никогда этого не делал. Королевский Шлейер упоминал не однажды, что скунс издает зловонья. Я нахожу это очень милым и оцениваю такую внимательность с его стороны.
Это была хорошая школа, станционная зимняя школа. И хорошей она была потому, что в ней не изучали ничего, кроме земли – той самой, что имеется, что велика и богата. Я мог в этой школе также понимать все ложное и из этого я извлек много привилегий. И, наконец, не осталось ничего, кроме запаха, который сопровождает меня на протяжении всей моей жизни, запах букв.
Неизвестно, что бы произошло, если бы я был только в той школе, в которой учат лишь таким вещам как, например, млекопитающие, в той школе, где наряду с тем, чтобы содействовать высоким способностям, могли бы выявить мой талант к изучению млекопитающих. Возможно, побывал бы я потом и в Африке, но не в той Африке станционного председателя Шлейера зимней школы цвета изабеллы.