Африканская зимняя сказка

Имя его надо посмотреть, но должность я еще помню наизусть: «Смотритель королевской сельскохозяйственной зимней школы». Под «смотрителем» я, маленький ребенок, представлял себе тогда «станционного смотрителя», а у понятия «зимняя школа» был какой-то сказочно-сладкий привкус - школа-вокзал, школа, растворяющаяся в белой дымке.
Но все по порядку: этот Др. Август Шлейер, собственно смотритель школы, не просто зимней, но королевской, написал книгу «Млекопитающие Земли», книгу, которая проложила мне дорогу в этот мир. Она принадлежала моему дедушке и занимала место рядом с Библией на буфете. И как мой набожный дедушка называл Библию «Та Книга», так и для меня другая книга стала «Та Книга».
Каждый раз, навещая дедушку с родителями, а иногда еще - к большому огорчению - с другими родственниками, у меня было одно утешение - Книга. Кажется, я провел наедине с ней сотни часов. Конечно, я очень любил дедушку, я только не любил бывать у него со взрослыми, они мешали. Они мешали и тогда, когда я сидел там, склонившись над книгой, а они возвращали меня своей повседневной болтовней из африканской степи назад в Цофинген, где жил мой дедушка - когда же мы бывали с ним вдвоем, он тоже жил в африканской степи.
Позднее, научившись читать, я прочел Книгу наверное десятки раз: «Ягуар - очень хищный зверь, обитает преимущественно в Южной Америке» и «У сиамской кошки гладкая шерсть цвета Изабеллы». Я до сих пор не знаю, как выглядит цвет Изабеллы, но, вероятно, это цвет зимней школы, чудесной зимней школы, которая начинается где-то на вокзале и переходит в африканскую степь, где-то там живет и ягуар в своей Южной Америке.
По-хорошему я должен был стать большим другом животных, страстным любителем зоопарков или даже солидным специалистом по степным животным. Но я ничем таким не стал - только тоскующим учеником сказочной зимней школы цвета Изабеллы.
Сейчас Книга принадлежит мне. Она уже не стоит одиноко рядом с Библией, а занимает место в большом книжном шкафу. Мне немножко жаль, что именно эта Книга, в которой есть все, буквально все, весь мир, стоит теперь рядом со всеми остальными. Я открываю ее время от времени, и всякий раз с разочарованием - она больше не кажется с первого взгляда такой ошеломляюще яркой, но дальше она приобретает цвет воспоминаний, подобный цвету Изабеллы, не из этого, но из другого мира, который начинается с сельскохозяйственного королевского вокзала, вокзала смотрителя Шлейера.
Если бы я тогда правильно понимал эту Книгу, я стал бы другом животных, другом млекопитающих, но, к счастью, я понял ее неправильно - «Млекопитающие Земли», меня завораживали не собственно звери, но вся земля, что была расположена где-то в Африке.
Я в Африке не был еще ни разу. Так заведено в изабелловой школе, что знания даются в ней не для будущих целей, а для настоящего и мира фантазий. Впрочем, у Книги есть и свой запах, такой сильный и едкий, что еще часами остается на пальцах. Для меня теперь буквы имеют этот запах. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне о запахе смотрителя зимней школы. И где бы Книга не находилась, в солидном доме моих родителей или несолидном моем, она сохраняла этот запах. Приходилось мыть руки не до того, как взять Книгу, а после - я же не мыл их никогда. Королевский Шлейер даже не упоминает, что барсук плохо пахнет, я нахожу это милым и предупредительным с его стороны.
Это была хорошая школа, вокзальная зимняя школа, и хороша она была тем, что больше ничего о земле учить было не нужно, только то, что она большая и плодородная. И еще в этой школе разрешалось все понимать неправильно, и этой привилегией я активно пользовался. А в конце не осталось ничего, кроме запаха. Запаха, который сопровождал меня всю жизнь, запаха букв.
Я не могу не думать о том, что было бы, если бы я учился только в той школе, в которой изучают, например, млекопитающих, в которой хотят поощрять очень способных и в которой раскрыли бы мою способность к млекопитающим. Может быть, тогда я бы поехал в Африку, но никогда в ту Африку Шлейера, станционного смотрителя зимней школы цвета Изабеллы.