Участник №3

Африканская зимняя сказка

Об имени я должен справиться, но его титул я помню наизусть: "Директор королевской сельскохозяйственной зимней школы". Под словом "директор" я, тогдя еще ребёнок, мог представить себе нечто вроде начальника вокзала, а "зимняя школа" была для меня понятием, сказочно покрывшимся сахарной пудрой - школа как вокзал, и школа, растворённая в белизне.

Но всё с начала: Этот доктор Авг. Шлейер, а именно директор школы, которая была не только зимней, но и королевской, - автор книги "Млекопитающие Земли", книги, пробудившей меня для мира. Это была книга моего дедушки, и стояла она рядом с библией на буфете. И так же, как мой набожный дедушка называл библию "Книга", так и эта рядом была для меня "Книгой". Если я с родителями и иногда, к несчастью, с другими родственниками должен был поневоле посещать дедушку, то утешение было одно - Книга. Я провёл с ней, наверное, сотни часов. Впрочем, я очень любил дедушку, и навещать его мне не нравилось только со взрослыми - они мешали. Они мешали даже, когда я сидел там, склонившись над Книгой, и они извлекали меня своей будничной болтовнёй из африканской степи обратно в Цофинген, где жил дедушка, но если мы были одни, то он тоже жил в африканской степи. Позднее, когда я немного научился читать, я прочитал эту книгу, наверное, десятки раз: "Ягуар очень кровожадный зверь и обитает преимущественно в Южной Америке", и "У сиамской кошки плотно прилегающий мех цвета авокадо". Я и сегодня не знаю, что это за цвет, но это должен быть цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, которая начинается где-то на вокзале и уводит далеко в африканскую степь, где и ягуар обитает в своей Южной Америке. Собственно, в этих условиях я должен был стать большим любителем животных, страстным посетителем зоопарка или даже солидным специалистом по степным животным. Но всем этим я не стал - только жаждущим учеником сказочной зимней школы цвета авокадо.

Теперь Книга у меня. Она теперь стоит не одиноко рядом с библией, а на большом стеллаже. И мне немного жаль, что именно эта книга, внутри которой всё, всё, целый мир, стоит сейчас рядом со всеми теми книгами, внутри которых только кое-что. Я открываю её время от времени, и сначала всегда разочарование: на первый взгляд она уже не такая потрясающе красочная. Но после более длительного рассматривания она принимает цвет воспоминания, тот цвет, который, как и цвет авокадо, не есть цвет этого мира, а того, что начинается у вокзала директора Шлейера, у сельскохозяйственного королевского вокзала. Пойми я тогда Книгу правильно, я стал бы любителей животных, любителем млекопитающих, но к своему счастью я понял её неправильно - "млекопитающие Земли", не собственно животные, а Земля меня очаровала, вся эта Земля, расположенная где-то в Африке.

В Африке я никогда ещё не был. Такова уж школа авокадо - то, что там изучают, изучают не для преуспевания и карьеры, а для бытия и мечтаний. У Книги, между прочим, был запах, сильный, едкий, он часами остаётся на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне запах директора зимней школы. И где бы за это время Книга ни была, в аккуратно прибранном доме моих родителей или в моём неприбранном, она сохраняет свой запах. Надо было мыть руки не до того, как взять её, а после - я их никогда не мыл. Королевски величественный Шлейер даже не упоминает, что барсук издаёт зловоние, я нахожу это чрезвычайно любезным и тактичным с его стороны. Это была хорошая школа, вокзальная зимняя школа, и хороша она была потому, что не надо было изучать ничего, кроме Земли, а именно, что она есть, и что она велика и богата. И в этой школе я имел право всё понимать неправильно, и я широко пользовался этой привилегией. И в конце концов не осталось ничего, кроме запаха, запаха, сопровождавшего меня всю жизнь, запаха букв. Невозможно представить, что бы случилось, если бы я учился только в той школе, где изучают предметы, млекопитающих, например, в той школе, где захотели бы способствовать развитию высокоодарённых детей и открыли бы мою высокую одарённость в области млекопитающих. Возможно, я бы тогда приехал в Африку, но в ту Африку зимней школы цвета авокадо начальника вокзала Шлейера - никогда.