Участник №18

Африканская зимняя сказка.

Имя я должен поискать, но его должность помню ещё наизусть: Администратор сельскохозяйственной зимней школы. Под словом администрация" я мог, будучи ребёнком, представить что-то вроде начальника вокзала, а зимняя школа была для меня понятием, которое ассоциировалось со сказкой, школа как вокзал и школа, которая растворялась в белом. Но сначала: Этот доктор Август Шлейер, он же начальник школы, которая была не только зимней, но и королевской, является автором книги Млекопитающие земли, той книги, с которой я познал мир. Это была книга моего дедушки и стояла она рядом с Библией на буфете. А так как мой набожный дедушка назвал Библию книгой", так же и та, которая стояла рядом с ней, была для меня книгой.
И когда я должен был идти к моему дедушке с родителями или, не дай Бог, с другими родственниками, то было только одно утешение - книга. Я мог читать её бесконечно долго.
Впрочем, я очень любил своего дедушку, и только не любил ходить к нему со взрослыми, они мешали. Они так же мешали, когда я сидел там, склонившись над книгой, и когда своей обыденной болтовнёй они возвращали меня из африканской степи в Цофенген, где жил мой дедушка, но когда мы оставались одни он тоже жил в африканской степи.
Позже, когда я немного научился читать, я прочёл книгу десятки раз: " Ягуар - кровожадное животное, обитающее преимущественно в Южной Америке" и Сиамская кошка имеет гладкий мех, цвета лошади соловой масти". Сегодня я ещё не знаю, как выглядит этот цвет, но это должен быть цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, которая начинается где-то у вокзала и ведёт далеко в Африканскую степь, где обитает ягуар в своей Южной Америке.
Собственно говоря в таких условиях, я должен был бы стать большим другом зверей, страстным любителем зоопарка или даже солидным специалистом по степным зверям. Но я никем из этого не стал, только тоскливым учеником, сказочной, цвета лошади соловой масти, зимней школы.
Теперь у меня есть книга. Она больше не стоит одиноко рядом с Библией, её место теперь на большой книжной полке. Мне немного жаль, так как, будто бы нарочно та книга в которой всё, всё есть, весь мир, стоит рядом с достойными книгами. Я иногда её открываю, и это всегда начинается с разочарования, такой сногсшибательно яркой является она при первом рассмотрении, не больше, но после более длительного рассмотрения она принимает цвет воспоминаний, тот цвет, которого, как и цвета лошади соловой масти, нет в этом мире, а цвет того мира, который начинается с вокзала начальника Шлейера, с сельскохозяйственного королевского вокзала. Если бы в то время я правильно понял книгу, я мог бы стать другом животных, другом млекопитающих. Но я, к моему счастью, её понял не правильно - Млекопитающие земли", собственно не звери питали землю, а земля питала их, вся земля, которая расположена где-то в Африке.
В Африке я ещё никогда не был. Особенность школы заключалась в том, что там учат не продвижению по службе и карьере, а жизни и мечте. Впрочем книга имела очень сильный отвратительный запах, который ещё часами оставался на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне запах администрации зимней школы. И между тем где бы книга не была, в аккуратном доме моих родителей, или в моём неухоженном она оставляла запах. Не нужно было мыть руки прежде чем взять книгу, а потом, однако я их вообще никогда не мыл. Королевский Шлейер не однажды упоминал, что барсук воняет, сегодня я нахожу это милым, настоящей тактичностью с его стороны.
Это была красивая школа, вокзальная зимняя школа; хорошая она была потому, что ничего другого не надо было изучать, кроме Земли- а именно, что она есть, и что она большая и богатая. И мне было позволено в этой школе понимать всё неправильно, и я из этой привилегии извлёк основательную пользу. И в итоге ничего другого не оставалось кроме запаха, запаха, который сопровождал меня всю жизнь, запах букв.
Невозможно представить, что бы произошло, если бы я был только в той школе, в которой надо было бы изучать, например, только млекопитающих, в той школе, в которой хотели бы стимулировать высокоодарённых, и где была бы открыта моя одарённость к млекопитающим. Возможно я уехал бы тогда в Африку, но я бы никогда не попал в Африку администратора вокзала и начальника зимней школы цвета лошади соловой масти Шлейера.