Африканская зимняя сказка
И если имя мне еще нужно уточнить, то его титул я помню наизусть: «Попечитель королевской сельскохозяйственной зимней
школы». «Попечитель» представлялся мне тогда, маленькому ребенку, чем-то вроде Попечителя вокзала, а «Зимняя школа» была
понятием явно сказочного происхождения, как вокзал, как школа, утопающая в белоснежности.
Теперь по порядку: этот Доктор Авг. Шлеер, а именно Попечитель школы, которая была не только зимней, но и королевской,
являлся автором книги, с которой и началось мое знакомство с миром. Это была книга моего деда, она стояла на буфете рядом с
библией. Для меня она была «Книгой», как Библия была «Книгой» для моего набожного деда.
Когда я с родителями или, на худой конец, с другими родственниками приезжал к деду, то единственным утешением мне служила
эта книга. За ней я просиживал часами. В общем-то, я очень любил своего деда, просто мне не нравилось навещать его вместе
со взрослыми, они мешали. Они мешали даже когда я сидел, склонившись над книгой: своей будничной болтовней они возвращали
меня из африканских просторов в Зофинген, где жил мой дед. Но когда мы с ним оставались одни, он путешествовал со мной по
бескрайней в африканской саванне.
Позднее, научившись читать, я прочел книгу десятки раз: «Ягуар – очень кровожадное животное и обитает главным образом в
Южной Америке», или: «Сиамская кошка отличается гладкой шерсткой изабеллового тона». Я и сегодня не знаю, какой он,
изабелловый тон, но это без сомнения цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, что начинается где-то у вокзала и
простирается прямо до африканских саванн, где также обитает южно-американский ягуар.
Благодаря всему этому я, собственно, должен был стать большим любителем животных, страстным посетителем зоопарков или
серьезным знатоком тропической фауны. Но всем этим я не стал, я просто мечтательный ученик сказочной зимней изабелловой
школы.
Книга теперь принадлежит мне. Она больше не стоит одиноко рядом с Библией, а нашла себе место в шкафу с другими книгами. И
мне немного грустно от того, что такая исключительная книга, которая содержит в себе все, весь мир, вынуждена стоять рядом с
книгами, которые содержат всего лишь что-то.
Время от времени я раскрываю ее, и сначала всякий раз испытываю разочарование, потому что та сногсшибательная красочность
не возвращается сразу, но все же постепенно приходит цвет воспоминания и никакой цвет на свете не имеет такого изабеллового
оттенка. Это цвет вокзала Попечителя Шлеера, сельскохозяйственно-королевского вокзала.
Если бы я тогда правильно понял книгу, я бы обязательно увлекся животными, млекопитающими, но, к моему счастью,
«Млекопитающих земли» я не понял и не животные меня очаровали, а земля, вся эта Земля, которая начинается где-то в Африке.
В Африке я никогда не был. В том и особенность Изабелловой школы, что там учат не двигаться и продвигаться, а
останавливаться и мечтать. У Книги еще есть запах, крепкий, надолго въедающийся в пальцы аромат. Для меня он навсегда стал
запахом букв. И что бы я не читал, буквы напоминают мне запах попечительской зимней школы. Где бы не пребывала Книга: в
уютном доме моих родителей или в моем неопрятном жилище, она всегда хранит этот запах. Не обязательно мыть руки перед тем,
как взять Книгу, наоборот, руки нельзя мыть ни в коем случае. Королевский попечитель Шлеер не раз напоминает нам о том, что
барсук воняет, и это, мне кажется, невероятно предупредительно с его стороны.
Это была хорошая школа, вокзальная зимняя школа, и замечательно, что не нужно было ничего учить кроме земли, а именно, что
она такая большая и богатая. Наверное, я все неправильно понял в этой школе, но смог извлечь из этого максимальную для себя
привилегию. А напоследок мне остался лишь запах, тот запах, что сопровождает меня всю жизнь. Запах букв.
Не могу себе представить, что было бы окажись я в школе, где нужно было бы что-то изучать, например млекопитающих, где
помогают раскрыться талантам, где наверняка у меня отыскали бы склонность к зоологии. Возможно, я даже побывал бы тогда в
Африке, но только не в той Африке, что открыла мне Изабелловая школа вокзального попечителя Шлеера.