Участник №100

Африканская зимняя сказка

Имени его я так сразу не помню, но звание могу ещё сказать наизусть – Начальник королевской сельскохозяйственной зимней школы. «Начальника» я тогда, в глубоком детстве, уже начинал себе представлять – начальники бывают у железнодорожных станций, а «зимняя школа» была для меня сказочно засахаренным понятием – школа, что как станция, и школа, что растворяется в белизне.
Но начнём по порядку. Этот д-р Авг. Шлейер, он же начальник школы, что была не только зимней, но ещё и королевской, является автором книги «Мир млекопитающих», той книги, что пробудила меня к жизни. Она была книгой моего дедушки и стояла на серванте рядом с Библией. Мой набожный дедушка называл Библию «Книгой», и точно так же та, что стояла рядом, была моей Книгой.
Когда я с родителями и часто, к несчастью, с другими родственниками был вынужден приходить к дедушке, Книга была моей отрадой. Я провёл над ней, должно быть, сотни часов. Вообще говоря, я очень любил дедушку, мне только не нравилось приходить к нему со взрослыми – они мешали. Они мешали и тогда, когда я сидел, склонившись над Книгой, и тогда, когда они меня своею повседневной болтовнёй возвращали из африканских степей в Цофинген, в котором жил дедушка; но когда мы были одни, то и он пребывал в африканских степях.
Позднее, когда я уже немного умел читать, я прочёл Книгу, наверное, десятки раз. «Ягуар – свирепый хищник, обитающий, преимущественно, в Южной Америке» и «У сиамских котов гладко прилегающий мех цвета топлёного молока». Я до сих пор не знаю, какого цвета топлёное молоко, но это должен быть цвет зимней школы, той чудесной зимней школы, что начинается где-то на станции и ведёт далеко в африканские степи, где обитает ягуар в своей Южной Америке.
По сути своей, при таких обстоятельствах я должен был бы стать большим другом животных, увлечённым посетителем зоопарков или даже солидным специалистом по степным животным. Но ничем этим я не стал, а лишь - страстным учеником сказочной зимней школы цвета топлёного молока.
Книга теперь живёт у меня. Она уже не стоит одиноко возле Библии, а стоит в большом книжном шкафу. Меня это немножко коробит, поскольку именно эта Книга, в которой – всё, в которой есть целый мир, стоит теперь среди тех книг, в которых есть что-то одно. Я иногда её открываю, и первое чувство – всегда разочарование; её краски, на первый взгляд, уже не столь сногсшибательны, но при дальнейшем рассмотрении она принимает цвет воспоминаний - тот цвет, что, как и цвет топлёного молока, есть цвет не нашего мира, а того мира, что начинается у станции начальника Шлейера, королевской сельскохозяйственной станции.
Пойми я тогда книгу правильно, я должен был бы стать другом животных, другом млекопитающих, но, на моё счастье, я понял её неверно - «Мир млекопитающих», не самих млекопитающих, а мир преподнесла она мне, весь этот мир, что располагается где-то в Африке.
Я никогда ещё не был в Африке. Школа цвета топлёного молока так устроена, что то, что в ней выучивается, не служит достижению успехов и преуспеванию, а служит бытию и мечте. Впрочем, у книги был ещё и запах – сильный, едкий запах, что часами держится на пальцах. Для меня этот запах стал запахом букв. Что бы я ни читал, буквы напоминают мне о запахе начальника зимней школы. И где бы книга ни находилась в эти годы – в аккуратном доме моих родителей или в моём, беспорядочном, она сохраняла свой запах. Руки требовалось мыть не перед тем, как брать её в руки, а после того – я их не мыл никогда. Королевский Шлейер даже не упоминает о том, что барсук воняет – мне это представляется вежливым и исключительно тактичным с его стороны.
Хорошая это была школа, эта зимняя школа на станции, и была она хороша, поскольку ничего не требовалось изучать, кроме мира – а именно, что он есть, и что он велик и богат. И мне было дозволено всё в этой школе понимать не так, и этим правом я воспользовался с лихвой. И под конец не осталось ничего, кроме запаха - того запаха, что остался со мной на всю жизнь – запаха букв.
Невозможно себе даже представить, что произошло бы, будь я в той школе, в которой изучают разные предметы, млекопитающих, к примеру – в той школе, в которой теперь развивают высокоодарённых детей, и в которой открыли бы мой высокий дар к млекопитающим. Наверное, я попал бы в Африку, но только не в ту Африку зимней школы цвета топлёного молока начальника станции Шлейера.